Автор: first_dmin

Первый традиционный вопрос. Как Вам работается на телевидении?

— Для меня это очень интересный опыт. Я первый раз попала в эту сферу и могу сказать, что очень довольна! Пусть где-то мне не хватает знаний и навыков, но я очень надеюсь, что со временем постигну все тонкости этой профессии.

— Это Ваш первый опыт работы на камеру?

— В подобном масштабе да. Раньше были спектакли, где я играла и которые снимались на камеру, но это другое…

— Актерская профессия помогает в работе на телевидении?

— Иногда помогает, иногда мешает. Ведь телевидение и сцена – это две абсолютно разные стези. Мне проще в плане того, что перед камерой я вхожу в образ ведущей, скажем так, играю эту роль (смеется).

— В первое время чувствовалось какое-то стеснение перед камерой?

— Да! Даже скажу так: не столько стеснение, сколько незнание и непонимание того, как повернуться, куда смотреть. Терялась в ракурсах. Плюс ко всему, речь со сцены и речь с экрана – это тоже абсолютно разные вещи. Вот такие мелкие детали порой сбивали с толку (улыбается).

— Тяжело совмещать работу в театре с работой на телевидении?

— Нет. Так как, в основном, мы работаем утренние эфиры, накладок практически не бывает. К тому же, руководство театра, в частности, главный режиссер, идет на компромисс и разрешает иногда чуть-чуть опаздывать. Но я все же стараюсь регулировать время так, чтобы успевать всюду.

— Слишком ли разительна разница между работой на камеру и работой на театральной сцене?

— Да, она очевидна. Схожесть состоит лишь в том, что и там, и там мы общаемся с аудиторией. В театре – со зрителем, на телевидении – с гостями студии. На этом все. Дальше сплошные различия. Потому что это совершенно разные манеры общения, это разная подача, это разный язык, в конце концов. Со сцены театра мы не видим глаз зрителей, мы можем лишь ощущать их энергетику, а в телевизионной студии общение проходит визави: мы видим человека, мы его слушаем, мы поддерживаем с ним беседу, он у нас, как на ладони.

— Кстати, о беседах. Довольно часто гостями Вашей программы являются актеры нашего театра. Каково это – общаться на чужой территории с собственными коллегами?

— Основная трудность – не забывать о том, что телезрители не знают наших театральных коллег настолько же хорошо, насколько их знаем мы

(смеется). Зачастую бывает такое: для нас что-то очевидно, потому что мы по 8-10 часов работаем бок о бок, но для остальных людей это ноу-хау. Вот главное – не забывать, что зрители не знают всего, что знаем друг о друге мы. Многим гостям приходится задавать ряд стандартных вопросов в силу того, что эфирного времени мало, а нам нужно успеть раскрыть информационный повод.

— Легче общаться со своими или с гостями, о которых Вы не знаете ровным счетом ничего?

— Откровенно говоря, легче со своими, но… Так как программу «Утро на Луганск-24» ведут три пары ведущих, я предпочитаю своих театральных коллег «отдавать» тем ребятам, которые не имеют отношения к театру на Оборонной. Чтобы не было разговоров о продвижении собственных интересов (смеется).

— Вопросы, которые следует задавать гостям студии, Вам выдают редакторы программы или Вы импровизируете?

— Да, нам выдают перечень вопросов и все они, как правило, стандартные. В основном, наша программа ситуационная, то есть, посвященная тем или иным событиям и людям. И мы должны вести беседу так, чтобы зритель понимал, кто у нас в студии и о чем повествует наш гость. Однако иногда случается так, что не все вопросы, которые планируются изначально, попадают в эфир. Зачастую имеет место быть некая импровизация.

— И последний вопрос. Ваши ощущения от работы на телевидении?

— Мне очень нравится то, что у меня появилась возможность развиваться и самоусовершенствоваться не только как театральной актрисе, но и как телеведущей.

— Что означает для Вас фраза «Ведущий актер театра»?

— Прежде всего, это не количество сыгранных ролей. Их у ведущего актера может быть не очень много, они могут быть эпизодическими, но они обязательно должны быть запоминающимися для зрителей. То есть, люди, приходя в театр или встречая артиста на улице, должны его узнавать именно в силу того, что он запомнился. И тогда актер начинает ощущать себя значимым.

— Не секрет, что Ваша жена служит с Вами в одном театре. Как это отражается на семейной жизни?

— Когда как. Если идет постановка спектакля, в котором задействован кто-то один из нас, то второму приходится очень многое терпеть. В зависимости от того, какая роль (смеется). Когда репетировали «Крошку», мы были заняты оба, но Рите приходилось мириться со многим. Особенно дома. Ибо, несмотря на распространенное мнение о том, что работа домой не приносится, это не так. Я не могу выйти из театра и оставить все эмоции там. Все равно в голове происходит анализ всего проделанного за день труда. Я даже ловил себя на мысли о том, что после репетиции какой-либо роли по дороге домой я ищу в окружающих типажи. То есть, я всматриваюсь в лица и пытаюсь отыскать в них что-то, что меня зацепит или заинтересует. Если же, например, Рита задействована в какой-либо серьезной постановке, то дома я стараюсь не трогать ее, дать ей возможность побыть наедине с собой.

— Как известно, актер – многосторонняя профессия! По долгу службы Вам приходится знакомиться со многими другими профессиями. Были ли случаи, когда эти знания пригодились Вам в жизни?

— Наша профессия вообще часто приходит на помощь во многих жизненных ситуациях. Иногда, когда мне мешает природная скромность, я включаю свое актерское мастерство, и оно дает мне ту эмоцию, которая необходима именно при данных конкретных обстоятельствах.

— Самый распространенный вопрос для актеров – это самая любимая роль. Но меня интересует другое. Почему именно эта роль? Какая именно – определяете Вы сам. Мне хотелось бы знать причины.

— Для меня, пожалуй, самая любимая – это роль Алексея в мюзикле «Такое еврейское счастье». Пусть она не главная, но она близка мне, потому что, играя ее, я выплёскиваю всю свою эмоциональность, чего я практически никогда не позволяю делать себе в жизни. Насколько я хочу открыть душу, настолько я ее в этой роли открываю. Еще люблю образ Степана Степановича, который играю в комедии «Женитесь! – или идите к черту!»

Эта роль мне нравится тем, что является не только характерной, но еще и возрастной. Мой герой идет на сопротивление. В этой роли присутствуют и боль, и горе… В общем, нравятся мне эти мои персонажи (улыбается).

— Не секрет, что постановка спектакля – процесс долгий и сложный, нередко связанный с физическими и моральными нагрузками. Опишите, пожалуйста, свои ощущения после премьеры.

— Если после того, как опускается занавес, я чувствую внутреннюю опустошенность, то есть, не знаю, что делать дальше, чем заниматься, то для меня премьера прошла успешно. В этот момент я понимаю, что всего себя отдал сыгранной роли. А вот на второй премьерный день мне, как правило, нужно внутренне собраться, сконцентрироваться и выдать на-гора все пережитые накануне эмоции.

— Кто или что Вас, как правило, вдохновляет?

— В первую очередь, стимулом для меня является супруга (улыбается). Мне очень повезло, что она служит со мной в одном театре, потому что очень часто мне просто необходимы ее советы. А вообще, чтобы вдохновиться, я обычно выбираюсь на природу. Например, в лес. Или просто выхожу с работы и иду домой пешком. Особенно люблю прогулки по вечернему городу. Скажем так, вдохновляет меня окружающий мир, а стимулом для успешной работы является семья.

— Существуют ли для Вас авторитеты? И если да, то кто это?

— Старшее поколение. Потому что это те люди, которые имеют огромнейший опыт, и к их мнению нужно обязательно прислушиваться. Даже если они иногда бывают неправы, все равно нужно учитывать их точку зрения.

— Как Вы думаете, что нужно человеку для счастья?

— (Смеется) Лично я не отказался бы от небольшого загородного домика, километрах в 10 от города. А вообще, я смело могу назвать себя счастливым человеком, потому что у меня есть все, что мне нужно. Я достаточно востребован в профессии, пусть это и прозвучит нескромно (улыбается), я состоялся как мужчина, у меня есть крыша над головой и любимая и любящая семья. Что еще можно просить у судьбы? Естественно, всегда есть, к чему стремиться, и я буду стараться достичь всё новых и новых вершин, но сейчас, на данный момент, я счастлив!

— Что бы Вы изменили в нашем театре?

— Может быть, кому-то я покажусь грубым, но есть люди, которые воспринимают актерскую работу как гротеск и развлечение, а тем временем это кропотливый труд, к которому нужно относиться с огромным уважением.

А что касается интерьера, я бы сделал макеты фрагментов спектаклей и поместил бы их под стекло. Создал бы такой, знаете, театр в миниатюре.

— Перейдем к блицу. Самые яркие впечатления, которые Вы можете вспомнить прямо сейчас.
— Рождение сына.

— Каким блюдом Вы можете похвастаться?
— Картошкой, обжаренной в яйце, с добавлением моркови, перца и других разных специй. Такое блюдо у нас в семье готовлю только я (смеется).

— Что бы Вы сказали своему недругу?
— Я стараюсь придерживаться этического правила, которое звучит следующим образом: «Относись к людям так, как хочешь, чтобы относились к тебе».

— Какое слово Вы бы добавили к слову «любимый»?
— Театр!

— Что бы Вы сказали, оказавшись на вершине мира?
— «Жизнь прекрасна!»

— Назовите любые три цвета.
— Черный, красный, белый.

— Что бы Вы ими раскрасили?
— Мир. Я думаю, что именно эти три цвета характеризуют то пространство, в котором мы живем.

— Как бы Вы объединили два слова: «любовь» и «камень»?
— Каменная любовь.